Всех, кто год за годом приходит на «Снежное шоу» Славы Полунина, встречает не только волшебный мир, созданный фантазией великого клоуна. Зрителей встречает еще и музыка, кропотливо, с любовью подобранная и написанная. За нее отвечает Роман Дубинников, один из самых интересных музыкантов Санкт-Петербурга.
   
   По первой специальности Роман «Растям» Дубинников – барабанщик. Он начинал, как и многие, в 60-е, прошел через десятки любительских групп (среди которых были легендарные «Мифы»), в конце 70-х стал профессиональным музыкантом. Работал в «Поющих гитарах» – первом официальном ВИА, которому позволено было исполнять нечто, похожее на рок-оперы (знатоки вспомнят «Орфея и Эвридику» и «Фламандскую легенду») – сначала звукорежиссером, потом барабанщиком, затем надолго обосновался в не менее знаменитом фолк-рок-ансамбле «Яблоко». Но всерьез все завертелось, когда Дубинников собрал группу единомышленников – актеров, певцов, музыкантов – и записал собственную композицию на темы шести малоизвестных русских народных песен. Они были отобраны и аранжированы самим Романом. Конечно, и до него были подобные записи – «Русские песни» Градского, работы ансамбля «Ариэль», но первые отдавали плакатностью и мегаломанией, вторые же сильно прогибались под общепринятый канон ВИА. Дубинников с коллегами действительно серьезно работали с аутентичным материалом, не лебезя и не приседая перед ним, но и не сгибаясь, держась на равных. «Это наиболее удавшаяся и органичная из многочисленных попыток слияния русской
   деревенской музыки с раскованной импровизационностью джаза и ритмической напряженностью рока», – писал критик Александр Кан. В 1990-м альбом «Кого нету, того очень жаль» вышел в составе восьмидисковой антологии Document: new music from Russia на знаменитом лейбле Лео Фейгина Leo Records – а вот в России до сих пор не издан никем…
   В конце 80-х, уйдя из тогда еще полунинских «Лицедеев», актер и музыкант Антон Адасинский («АВИА») создал свой театр «Дерево». В 1990-м к нему присоединился Дубинников. За время работы тружеником поп- и рок-музыки Роман набрал опыта и, отталкиваясь от ритма, освоил огромное количество инструментов. Все они пригодились в работе над спектаклями «Дерева» – театра непростого, в равной степени основанного на пластике и стремлении проникнуть не в суть даже человеческих поступков, а к их первопричинам. С этой бродячей труппой он совершил путешествие из Питера в Европу и, даже расставшись с театром, работает с Адасинским и поныне: для спектакля «Острова в океане» он построил из металлического лома настоящий корабль, заняв ползала, – паруса, палубы, ванты, реи, и все это звучало…
   В 1992-м Дубинников возвращается из Праги в Петербург: делать сольную программу. Придумывать ее он начал еще в «Дереве», но сформировалась она лишь к началу 1993-го. Дубинников ездил с ней по различным фестивалям, но как-то везде был чужим. Джазом это не было, роком тоже, к новой импровизационной музыке тоже имело очень косвенное отношение – но публика не старалась подобрать тому, что творилось на сцене, определений, она отдавалась завораживающему потоку энергии и таланта. Странное, непевческое пение Ромы, время от времени возникавшего из-за своей барабанной «кухни», пение, сбивавшееся то в хохот, то в кашель, то в какую-то вневременную вокальную импровизацию, – и в глумливых подчас интонациях невозможно было не услышать характерной для Дубинникова теплой и искренней интонации…
   Эта запись была выпущена в 1994-м вильнюсской независимой компанией Sonore, однако в России середины 90-х для Дубинникова, как для сольного исполнителя, оставалось немного места. Его сложная и постановочно, и для восприятия обычным слушателем программа оказалась невостребована, и это говорит плохо, конечно, о времени и о публике, а не о музыканте. Альбом стал филофонической редкостью, хотя и сейчас можно найти отдельные экземпляры.…То, что Дубинников стал работать с Полуниным, – абсолютно закономерно. Они не могли не встретиться: то, что создавал Слава, было совершенно созвучно Роману, и «Снежное шоу», на мой взгляд, равно принадлежит им обоим. Кто-то сказал: кажется, что и к вечной загадке смысла жизни Полунин подобрал ключик. Добавлю: удалось это ему не без участия Дубинникова.
   Однако собственной музыкой Роман не переставал заниматься никогда, не особенно заботясь о ее судьбе. У него есть цикл
   прекрасных детских песен, которые сейчас никто не пишет, есть инструментальные сюиты. Некоторые его альбомы были изданы Полуниным мизерными тиражами, что-то выпустил театр «Дерево», что-то ушло в интернет.
   Но о той записи, которую мы сегодня с гордостью представляем своим читателям, стоит рассказать особо. «300 зим одиночества» – с одной стороны, серьезное музыкальное переживание, с другой – радость для вдумчивого аудиофила: в ее звуковой структуре очень важны самые мельчайшие нюансы, изменения звуковой структуры, которые обнаруживаются лишь при вдумчивом, серьезном прослушивании.
   Впрочем, слово самому Дубинникову:
   – К трехсотлетию Питера «Фонд развития Петропавловской крепости» решил восстановить Царев бастион. Это – длинный проход в крепостной стене, который закачивается «залой». В «зале» этой за множество лет чего только не было – и казарма, и кухня, и тюрьма… Предложили Михаилу Шемякину сделать там постоянно действующую выставку его работ, а он, в свою очередь, предложил меня: помочь оформить всё звуками. Я приходил туда на разных стадиях раскопок, и на моих глазах слои времени открывали частички жизни людей этого трудного города. Закончилось тем, что выставка Шемякина там не состоялась, но бастион восстановили. Я написал композицию «300 зим одиночества», и она звучала в тех стенах…
   
   Полунин
   Народный артист России Вячеслав Полунин прославился на родине в 80-х со своим театром «Лицедеи». Потом уехал заграницу, где удостоился массы всевозможных наград, включая звание почетного жителя Лондона, и наконец вернулся со спектаклем «Снежное шоу», который вот уже 15 лет с неизменным успехом идет на разных площадках по всему миру.
   
   Примечание
   И последнее, необходимое примечание. У 12 частей произведения Дубинникова нет названий, но есть эпиграфы. В этом качестве выступают 12 японских трехстиший. Стоит привести их здесь:
   
   На голой ветке
   Ворон сидит одиноко..
   Осенний вечер!
   
   Снега холодней
   Cеребрит мои седины
   Зимняя луна.
   
   Лист летит на лист,
   Все осыпались, и дождь
   Хлещет по дождю.
   
   Идешь по облакам,
   И вдруг на горной тропке –
   Сквозь дождь – вишневый цвет!
   
   К Западу лунный свет
   Движется. Тени цветов
   Идут на Восток.
   
   Иней его укрыл,
   Стелет постель ему ветер…
   Брошенное дитя.
   
   Год за годом все то же:
   Обезьяна толпу потешает
   В маске обезьяны.
   
   Пусть это, может быть, по мне
   Вечерний колокол звонит,
   Дышу прохладой в тишине.
   
   Когда спокойно сердце, —
   А это редкость для него, —
   Тогда и тиканье часов лишь забавляет!
   
   Здесь когда-то замок стоял…
   Пусть мне первым расскажет о нем
   Бьющий в старом колодце родник!
   
   Какая грусть в безжизненном песке!
   Шуршит, шуршит. И все течет сквозь пальцы,
   Когда сожмешь в руке.
   
   Вдруг не заметно для меня
   С крупинками песка слеза смешалась.
   Какой тяжелой сделалась слеза!
   
   Текст Артём Липатов